Являясь флагманом глобализма, в миграционных вопросах США придерживается регионального мышления. Несмотря на риторику о «совместном процветании» и инициативы по созданию инструментов межгосударственного сотрудничества в этой сфере, на деле американцы навязывают региону практику ужесточения визовых и иных ограничений в отношении потенциальных мигрантов.
И это происходит на фоне исторического изменения структуры американской миграции. В течение десятилетий в общем потоке иностранцев преобладали мексиканцы, пытающиеся перебраться в США. Затем к ним прибавились жители Северной части Центральной Америки, а в последние годы наметился новый курс на увеличение миграции из Южной Америки, Карибского бассейна и внеконтинентальных мигрантов из Африки и Азии. Число стран происхождения мигрантов в США резко выросло, но миграционную политику США это не изменило. И это несмотря на то, что исторически Соединенные Штаты — страна эмигрантов.
Характерно, что федеральные американские законодатели не реагируют на изменения динамики миграции последних лет, и исполнительной власти на местах приходится импровизировать в вопросах разработки политики и реагирования на миграцию.
Яркий пример — сегодняшний миграционный кризис в Нью-Йорке, имеющем крайне либеральное законодательство в части предоставления убежища всем, кто его попросит. Норма, без сбоев работавшая более тридцати лет, привела к миграционному коллапсу города в наши дни. С начала года Нью-Йорк принял более 70 тысяч мигрантов, вызвав стресс у городских служб и системы среднего образования, вынужденной в короткие сроки распределить по школам тысячи новых учеников.
Мэру демократу Эрику Адамсу не удается уговорить округа штата Нью-Йорк приютить часть беженцев на своей территории, нет закона, который бы это регулировал, зато данной ему властью глава города собирается разместить часть приезжих у горожан с банковскими и коммунальными задолженностями, имеющими свободную жилплощадь.
Если у предыдущего президента Трампа модель была проста: его администрация сотрудничала с партнерами по всей Америке в попытке ограничить миграцию и предоставление убежища, то администрация Байдена практикует двойную схему. Как на сдерживание, так и на расширение легальных путей въезда в страну — для трудоустройства и для защиты беженцев.
У Трампа были реальные достижения в сфере миграционной политики. При нем была организована координация с Мексикой по вопросам развертывания пограничных служб и политики, ограничивающей предоставление убежища. Учет и Протоколы защиты мигрантов (часто называемые программой «Остаться в Мексике») представляют пример более тесного сотрудничество с ближайшими соседями по ту сторону южной границы. Соглашения с Сальвадором, Гватемалой, Гондурасом должны были создать условия, чтобы потенциальные просители убежища не добрались до границы США. Подход Трампа сравнивают с планом администрации Обамы «Альянс за процветание» для Северной Центральной Америки.
Администрация Байдена, напротив, расширила сферу региональной миграционной политики Вашингтона и создает центры обработки данных по всему региону, чтобы облегчить доступ к новым путям миграции, одновременно снижая давление на границе с США.
«Новые пути миграции» — попытка ограничить нерегулируемую нелегальную миграцию. Соискателям из Центральной Америки и гаитянам выдаются расширенные временные визы для работы в США и расширенные возможности для воссоединения семей для отдельных национальностей. Лимит беженцев значительно увеличился по сравнению с рекордно низкими показателями, установленными при Трампе. Помимо этого, действует гуманитарная программа условно-досрочного освобождения для нелегалов с Кубы, Гаити, Никарагуа и Венесуэлы общей численностью до 30 000 человек в месяц.
У этого подхода оказалось много преимуществ: улучшение координации и обмена информацией между заинтересованными сторонами; расширение организованной миграции для тех, кто нуждается в защите, и тех, кто ищет лучшие возможности трудоустройства; активизация усилий по пресечению торговли людьми и секс-торговли.
Однако сдерживание остается основополагающим статус-кво. Лос-Анджелесская декларация о миграции и защите, подписанная в июне 2022 года под руководством администрации Байдена, так и осталась декларацией. На региональном уровне ужесточается пограничный контроль и усилия по задержанию транзитных мигрантов. Мало того, у администрации есть план направить американские войска в печально известные джунгли Дарьен-Гэп, разделяющие Колумбию и Панаму.
США предприняли меры к разобщению и сдерживанию регионального сотрудничества между странами ЦА. Администрация подтолкнула страны, расположенные вдоль северного маршрута, к введению визовых ограничений между соседними странами, в попытке сдержать просителей убежища на границе США и Мексики. Если менее десяти лет назад венесуэльцы могли въезжать в Мексику, Гватемалу, Белиз, Гондурас, Никарагуа, Коста-Рику и Панаму без визы по пути в США. Сегодня они должны пройти через трудоемкие и дорогостоящие процедуры для въезда в те же страны.
Еще один пример — Белиз, где были введены новые визовые ограничения для гаитян и обсуждаются для ямайцев из-за того, что они используют страну в качестве пункта пересадки, прежде чем продолжить путь пешком на север.
Визовые ограничения действуют как сдерживающий фактор и для внеконтинентальных мигрантов. Мигранты из Африки и Азии все чаще стремятся получить убежище на границе с США, но большинство из них вынуждены лететь в Южную Америку — часто в Эквадор или Бразилию — прежде чем отправиться пешком на север.
Несмотря на распространение визовых ограничений, миграция продолжается. Более 120 тыс. мигрантов пересекли Дарьенский пробел в период с января по апрель 2023 года — в шесть раз больше, чем за аналогичный период прошлого года. И, несмотря на то, что администрация Байдена объявила о новых мерах сдерживания, мигранты продолжали продвигаться на север.
В части регулирования проблем взаимодействия с участниками глобального миграционного процесса США предпочитают жить в собственной реальности. Вашингтон продолжает думать о миграции с позиции регионального игрока.
Выстраивание миграционной политики в глобальном контексте предлагает использования инструментов и создание институтов подлинного сотрудничества. Российской Федерации в неменьшей степени присуща эта региональная ограниченность в восприятии миграционных процессов. 30 лет лет назад Россия, можно сказать, перенастроила свой общемировой инструментарий, простирающийся на все континенты, произвела редукцию своих заморских компетенций и сосредоточила дипломатические и политические усилия на странах бывшего СССР. И даже на этом узком поле произошел отказ от применения любых форм мягкой силы и политики культурного доминирования.
Описанная политическая конфигурация отразилась и на миграционных процессах. Долгие годы Россия действовала в данной сфере в рамках региональной парадигмы, отказываясь быть влиятельной силой.
Однако долго это не могло продолжаться, ведь Россия обладает цивилизационным бонусом — у нее исторически есть возможности для превращения в глобального игрока мировых миграционных процессов. Отчасти это — и курс фронтирной модернизации, которую Российская Империя проводила в центральноазиатских эмиратах на рубеже XIX-XX вв., и обширный опыт Советского Союза в становлении и развитии народных демократий в странах Азии, Африки и Латинской Америки, а также советский и постсоветский опыт совместного развития со странами СНГ. И этот опыт, а главное возможность его развития и повторения, принципиально отличается от тех постколониальных отношений между западными демократиями и странами третьего мира, которые все еще доминируют сегодня.
