С 27 июня каждую ночь в Париже и пригородах, а также в ряде других городов Франции, проходят массовые уличные беспорядки, вызванные гибелью в Нантере 17-летнего подростка от рук полицейского. Выступления плавно переросли в грабежи и мародерство, против которых власти задействуют десятки тысяч полицейских. Охватившие Францию беспорядки перекинулись и на Швейцарию. Причины событий, мотивы участников, реакцию французского общества и политикума, а также возможные уроки для России обсудили российские эксперты по французской и европейской политике.
Проблемы цветных пригородов растворены в глобалистской повестке
Ведущий научный сотрудник Института Европы РАН Сергей Федоров отметил обострение обстановки в пригородах центральных французских метрополий, приводя слова ультраправого публициста Эрика Земмура, алжирца по происхождению, об очередном кануне гражданской войны во Франции.
По мнению Сергея Федорова, население эмигрантского происхождения во втором-третьем поколении «может ощущать себя французскими гражданами, но, если они выходят громить города по любому поводу — что-то неладное творится в пригородах крупных агломераций. И что-то нужно делать, чтобы вернуть гражданский мир».
С противоречивой позицией выступил Алексей Мартынов, директор Международного института новейших государств, доцент Финансовой академии при Правительстве РФ, отметив, что о бунте цветной Франции против государства речь не идет: «Поздняя Пятая республика привыкла к подобным вещам. Воспринимать эти беспорядки как бунт этнического меньшинства, наверное, не приходится. В беспорядках с удовольствием участвуют все. Мотор протестов — обратно пропорциональная реакция на крайнюю жестокость полиции во Франции. Проблемы, которые копятся в локальной жизни небелых французов, они копятся и не решаются годами и десятилетиями, пока не происходит взрыв».
Пожалуй, именно Алексей Мартынов среди участников кругового стола ближе всего подошел к проблематике событий, выделяя роль президента страны.
Макрон, он не про то, что нужно что-то системно менять. Он про политтехнологии, причем достаточно манипулятивные, откровенные и некрасивые. Он верит в их силу и пока у него все получается
Однако, мысль о заведомо порочной политике не развил ни сам Алексей Мартынов, ни другие выступающие. В самом деле, Эммануэль Макрон — продукт и участник изощренных политических технологий, где давно уже нет места пресловутой демократии. Именно политика такого рода навязывает обществу несуверенные конструкты и образы будущего. Макрон — носитель глобалистской повестки и французские реалии для него — лишь часть целого внешнего проекта.
Без императивных инструментов мигрантов интегрировать невозможно
О месте расизма и ксенофобии в происходящем рассуждала Надежда Узунова, политолог, эксперт по Франции. По ее мнению, хотя в действиях полиция подобных мотивов не было, французские СМИ усиленно разжигают тему:
Этот протест, как и другие, имеет под собой социальную основу. Французы с мигрантскими корнями живут хуже коренных французов и протестная составляющая в их сообществе выше. Тем более, надо учесть возрастной состав — много молодежи, в основном безработной. Так что все социальные предпосылки на лицо
Надежда Узунова также поделилась наблюдениям о действиях французских СМИ, которые пытаются на ходу сменить акценты в освещении событий:
«Есть попытка французского медийного сообщества перевести социальную и этническую повестку превратить в неоглобалистскую повестку, где всплывает тема мужской агрессии. И если в США это нацелено на белых мужчин, то здесь предлагается абстрагироваться от национальности носителей агрессии».
Об этнической составляющей протестов высказался Михаил Бурда, доцент кафедры политологии и политического управления РАНХиГС, член Экспертного совета Всемирного русского народного собора по городу Москве:
Мы все видим картинки, и никаких белых французов там нет. Да, есть отдельные леваки, анархисты — они постоянно бунтуют. Давайте говорить откровенно, это арабское население Франции, чернокожее население. Они насмотрелись картинок про BLM и пытаются сделать то же самое
Михаил Бурда провел параллели между французским конфессионально-этническим накалом и российскими миграционными реалиями, сделав неутешительный прогноз.
«Наша страна со своей миграционной политикой идет по французскому пути, потому что немыслимые темпы ввоза мигрантов в нашу страну, кому впоследствии выдаются российские паспорта, — это опыт который проходила и Франция, и Германия. Чем это кончается, мы прекрасно знаем. У нас есть Котельники под Москвой, есть районы Новой Москвы, где подобные пригороды-гетто из мигрантов фактически уже сформированы. Я посмотрел статистику МВД, у нас за 2021, 2022 и 1-й квартал 2023 года гражданам Узбекистана, Таджикистана и Киргизии выдано полмиллиона российских паспортов. Эти люди получили российские паспорта, пользуются нашей социалкой, но они не хотят нести обязанности. Кто из них призван служить в армию, кто из них записался добровольцами в зону СВО? Они готовы получать социальные блага с российским паспортом, но не готовы нести ответственность. Франция все это проходила. Почему французские арабские подростки не работают? Они получают социальное пособие, они не хотят работать и не будут. И от кружков, секций и всего остального это не зависит. Это такая же профанация, как и у нас — пытаются интегрировать мигрантов, проводя фестивали плова, чемпионаты по футболу среди ЖКХ. Это все не работает. Пока не будет императивных инструментов миграции, которые будут обязывать мигрантов интегрироваться в единую политическую нацию, ничего работать не будет».
Круглый стол не пришел к единому мнению о движущих силах протеста и его последствиях.
При этом из всего сказанного можно заключить, что совокупность факторов, определяющих пассивную и безответственную миграционную политику Франции, порождает активную агрессию предоставленных самим себе мигрантов на улицах ее городов.
Отсутствие понятной системы контроля и управления миграцией вне правых или левых утопий, когда перед иностранцем ставят четкие условия пребывания в стране, представляется признаком иллюзорности самой Франции, национальные интересы, которой растворяются в глобальной повестки.
Вместе с тем, нельзя обойти стороной и ответственность французского общества. Выбирая Оланда или Макрона, оно вместе с привилегиями для среднего класса, расчетливо соглашается на глобализм и неоколониализм. В качестве платы за благополучие — жесткая пенсионная реформа, невиданные по накалу бунты арабской Франции и война в Восточной Европе.
Французские политтехнологи явно верят в свой успех, полагая, что вместе с пассивным коренным населением переварят в перспективе и арабский бунт, подчинив страну новой исторической повестке.
