Когда Запад лает, а Восток идет. Часть II

Судя по растущему день ото дня давлению, оказываемому американскими эмиссарами на правящие элиты государств Центральной Азии, после 24 февраля борьба за влияние в регионе только набирает обороты.

Россия и Центральная Азия
Россия и Центральная Азия © ru.valdaiclub.com

Оказавшихся в перекрестье внимания США, Китая и России местных баев, эмиров и падишахов призывают определиться в выборе направления дальнейшего движения. Те же с восточной хитростью уходят от прямых ответов, предпочитая скрывать истинные намерения за модной «многовекторностью» и традиционным «нейтралитетом». Это, однако, не мешает проводить в Казахстане различные акции в поддержку Украины, а министру иностранных дел страны Мухтару Тлеуберди получать похвалы от госсекретаря США Энтони Блинкена «за щедрую гуманитарную помощь, оказанную Казахстаном народу Украины как на правительственном уровне, так и отдельными лицами».

Не успели высохнуть чернила под комментариями к юбилейному саммиту Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), проходившему 18 мая в Москве, как банки Армении, Казахстана, Киргизии, Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана ужесточили порядок открытия банковских счетов для граждан России.

Почему так происходит и какие тайные пружины двигают внешнюю политику стран Центральной Азии, 17–18 мая обсудили в Нижнем Новгороде участники II Центральноазиатской конференции Международного дискуссионного клуба «Валдай». Во второй публикации (первая здесь) Media-MIG, как и обещал, расскажет о наиболее ярких выступлениях последней итоговой сессии этого форума.

Итоговая дискуссия по актуальным проблемам Центральной Азии проходила утром 18 мая в форме свободного обмена мнениями.

Ее участники высказали немало острых, а порой и парадоксальных суждений, спорили и сообща искали ответы на злободневные вопросы, поставленные стремительно меняющейся действительностью. Те, кто пожелают, могут ознакомиться с полным видеоотчетом о финальном диспуте по главной теме конференции: «Россия — Центральная Азия: сотрудничество и развитие в условиях нестабильности» на официальном сайте клуба «Валдай» в разделе «События». Мы же предлагаем вам самые яркие и запоминающиеся, на наш взгляд, выступления и цитаты.

По предложению модератора дискуссии, программного директора МДК «Валдай» Тимофея Бордачева заседание началось с анализа роли и влияния Китая на процессы, происходящие в Центральной Азии с учетом последствий специальной военной операции (СВО) России на Украине.

«Пояс» один, а пути пока разные

Получивший первое слово директор Центра китайских исследований China Center (Республика Казахстан) Адиль Каукенов отметил, что Пекин всегда последователен в своей внешней и внутренней политике. Наглядней всего китайская коллективная ответственность и позиция «ненулевой терпимости» проявились в противостоянии пандемии коронавируса. Угроза появления новых штаммов SARS-CoV-2 и высокая ответственность властей страны перед своим народом и всей планетой вынудили КНР закрыться от внешнего мира. Как только она откроется, а произойдет это, по мнению Каукенова, не раньше следующего года, многие страны, в том числе и центральноазиатские, сразу же начнут ощущать положительный эффект. Такой же, к примеру, как от китайского проекта «Один пояс, один путь», благодаря которому для континентальных стран (landlocked countries) региона появилась возможность встроиться в широкую транспортную систему, получить доступ к мировым океанам и выйти на новые рынки.

«В Казахстане, ставшим одним из главных бенефициаров возможностей транзита, очень серьезно чувствуют изменения, привнесенные этим проектом, — констатировал Каукенов. — У нас даже появился новый сектор профессий, связанных с логистикой, оказанием международных услуг по транзиту грузов».

На временную закрытость Чжун Го и вызванных этим проблемах в российско-китайском торгово-экономического сотрудничества обратила внимание и доктор политических наук Яна Лексютина.

Она отметила, что в последние два года возникло торможение в китайских инвестициях в России и совместных проектах. Из-за принятых Пекином фитосанитарных норм в отношении российских товаров и продукции есть проблемы прохождения грузов через трансграничные пункты. Лексютина призвала не обманываться 30-процентным ростом российско-китайской торговли, зафиксированным по итогам 2021 года. Он объясняется, по ее мнению, прежде всего скачком цен на углеводороды и высокой глобальной инфляцией.

Зато в Арктике, где, вопреки прогнозам западных экспертов о неизбежном столкновении здесь (как и в Центральной Азии, кстати) интересов Москвы и Пекина, наше сотрудничество развивается очень успешно.

«Это и завод «Ямал СПГ», и «Арктик СПГ-2», увеличение китайской доли в котором мы можем ожидать после планируемого французскими и японскими партнерами выхода из него под действием санкционной политики Запада, — уточнила Лексютина. — По крайней мере, последние уже заморозили свои инвестиции».

Говоря о транспортно-логистических коридорах, применительно к сотрудничеству Китая, стран ЦА и России, мы, по мнению доктора политических наук, упускаем из виду Северный морской путь, который, несмотря на проблемы (нехватка танкеров-газовозов, специальных терминалов и т. п.), может стать одним из значимых маршрутов перенаправления углеводородных и транспортных потоков.

«Китай сформулировал свое отношение к конфликту России и Украины до того, как он начался, и позицию в целом не меняет, — считает директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Василий Кашин. — На уровне государственной пропаганды КНР занимает скорее пророссийскую позицию, при том, что в элите и на уровне международных экспертов мнения расходятся».

Да, признает он, в Китае есть какое-то количество людей, симпатизирующих Украине. Например, те, кто имел опыт работы в этой стране. Но их точка зрения подавляется, ей не дают хода, негативные в отношении России публикации в центральные СМИ не пропускаются.

«Был целый ряд прямых заявлений, в том числе и посла КНР в РФ (Чжан Ханьхуэй. — Прим редакции), о том, что китайский бизнес в нашей стране должен занять пространства, освободившиеся после ухода с российского рынка европейских компаний и партнеров, — напоминает Кашин. — В то же время Пекин избегает каких-либо прямых шагов, которые могли бы нанести ему экономический ущерб».

Российско-китайское сотрудничество, по его мнению, пока сдерживается и коронавирусом, и конфликтом на Украине. Во-первых, нет возможности для личных контактов, а это в бизнес-культуре Поднебесной имеет огромное значение. А, во-вторых, некоторая часть китайских контрагентов осторожничает, предпочитая дождаться окончания активной фазы военной спецоперации. В то же время с их стороны идет активное изучение российской практики госрегулирования, работа по консалтингу и установлению связей с российскими партнерами.

«Люди видят для себя возможности и перспективы. Я предполагаю, что к концу года рухнет стратегия «нулевого ковида», пройдет съезд (XX съезд Компартии Китая, намеченный на осень 2022 года, должен, как ожидается, еще на пять лет оставить во главе КПК и КНР Си Цзиньпиня. Прим. редакции) и начнется серьезная экономическая трансформация».

Генеральный директор Foresight International Consultants Team (Республика Кыргызстан) Нурсулу Ахметова рассказала, что китайские инвестиции в республику значительно превышают российские, и до присоединений к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС) Китай играл в ее торговом обороте значительную роль. Настолько значительную, что «местный рынок не мог переварить те потоки товаров, которые шли из КНР, и огромная масса их отправлялась далее — в страны ЕАЭС и прежде всего в Россию».

Ахметова убеждена: в контексте предложенного пересмотра концепции сотрудничества России и ЦА для Кыргызстана будет очень важно практическое воплощение проекта «Один пояс, один путь».

Старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН Андрей Грозин обратил внимание на риски, которые таит для стран региона развитие сотрудничества с КНР.

«Не надо быть большим аналитиком и глубоким экспертом, чтобы понять: в условиях сегодняшнего роста мировой турбулентности Китай все более и более воспринимается нашими вчерашними западными партнерами как противник № 1, — подчеркивает он. — Они будут вставлять Пекину палки в колеса, в том числе и всем его центральноазиатским проектам».

Поэтому Грозин советует странам региона во взаимоотношениях с Москвой и Пекином учитывать перспективы дальнейшей изоляции со стороны объединенного Запада как нашей страны, так и Китая.

Про «окна» возможностей и «форточки» потребностей

А не надо этого бояться, как и прочих западных угроз и рестрикций, убежден старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Станислав Притчин.

«Это иллюзии, что санкции могут нанести урон стратегическим интересам Центральной Азии, обрубить возможности развития. Нет таких серьезных вложений в регион со стороны Запада, — достаточно эмоционально заявил он. — Вчера прозвучала цифра в 130 млрд долларов западных инвестиций в Казахстан. Но мы все прекрасно знаем, куда они шли — в нефтегазовый сектор отдельного региона отдельной страны. И эти деньги с лихвой окупились (для инвесторов) несколько раз, но фундаментально не изменили жизнь простых казахстанцев».

Ложной считает Притчин и точку зрения о том, что коллективный Запад является для стран Центральной Азии партнером, равнозначным России и Китаю.

«Настолько ли важно сохранить видимость хороших отношений с Западом, при том что фундаментально это не дает вам никакой точки развития!?», — обратился Притичин к своим центральноазиатским коллегам в зале.

Первым ему ответил директор Центра прикладных исследований TALAP (Республика Казахстан) Рахим Ошакбаев, сказав, что Притчин совершает ошибку, апеллируя к здравому смыслу и таким «субстанциям», как национальные интересы и потребности простых граждан, поскольку решения в большинстве государств принимаются не относительно ответственными национальными элитами, а индивидуумами, которые руководствуются собственными интересами.

«Возможно, элиты в Центральной Азии настолько сильно уязвимы перед западными партнерами с точки зрения личных капиталов, что для них даже намек на введение каких-либо санкций — несопоставимо более серьезная вещь, чем разрыв отношений с ближайшими партнерами — Китаем и Россией», — предположил Ошакбаев.

Затем возражать Притчину взялся другой представитель Казахстана, директор Исследовательского института международного и регионального сотрудничества Булат Султанов.

Начав с известного выражения Аристотеля Amicus Plato, sed magis amica veritas («Платон мне друг, но истина дороже»), он заявил, что Казахстан не собирается портить отношения с Россией, если только та сама этого не пожелает. Следующей латинской цитатой Quod licet Iovi, non licet bovi («Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку») Султанов ответил на призыв к странам ЦА отказаться от многовекторности во внешнеполитических отношениях.

По его убеждению, для России в нынешних условиях многовекторность центральноазиатских стран является своеобразной «форточкой» и захлопывать ее нет смысла. Более того, надо активнее развивать прямое торговое и экономическое сотрудничество на уровне регионов наших государств.

«Поскольку мы сегодня действительно на войне, то все методы хороши — и «форточки», и окна, — чтобы ослабить натиск «крестового похода» против нас, —убежден Султанов. — Мы должны использовать не только огромнейший военный потенциал России, но и ее нравственное превосходство над загнивающей Европой. И я предлагаю задействовать такой мощный фактор, как религия в борьбе с навязываемыми нам, особенно молодежи, западными ценностями, взяв на вооружение простой и понятный лозунг: «Ислам — за Россию!»

После этих слов Тимофей Бордачев отметил, что на конференции уже не раз вспоминали слова жителей Мариуполя, которые в подвале разрушенного дома, услышав слова «Аллах Акбар!», произнесенные чеченскими бойцами полка Ахмата Кадырова, поняли, что спасены: «Слава Богу, Россия пришла!»

Заведующая сектором Центра постсоветских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН Елена Кузьмина отреагировал на фразу Рахима Ошакбаева об «индивидуумах» во власти, принимающих решения исходя только из «собственных интересов». По ее мнению, как минимум в двух странах региона правящие элиты столкнулись с тем фактом, что сохранить свою власть, бизнес и капиталы, не заботясь о благополучии населении, не получится. В двух крупнейших экономиках региона — Казахстане и Узбекистане — вдруг не просто заговорили о преодолении бедности, но и стали вплотную заниматься этим вопросом.

И здесь, уверена она, на первый план выходит трудовая миграция, которая для всех стран Центральной Азии является ключевой темой. Показательно, что даже несмотря на два перекрытия границ, вначале из-за пандемии, а затем, после начала СВО, кардинального ослабления этих потоков или их перераспределения на другие направления не произошло.

«По словам таджикских коллег, с которыми мы беседовали накануне, в нынешнем году ежедневно в Россию совершается 12 авиарейсов, — сказала Кузьмина. — В Узбекистане — еще больше. Причем расширяется и география таких полетов... Население само расставляет приоритеты и руководство государств Центральной Азии вынуждено считаться с ним».

Старший преподаватель факультета Международных отношении? Университета мировой экономики и дипломатии (Республика Узбекистан) Рустам Махмудов предложил взглянуть на происходящее еще шире — с позиции четвертой промышленной революции, которая разворачивается на наших глазах и «порождает новые тренды». Один из них непосредственно касается трудовой миграции, о которой говорила Елена Кузьмина. Очень скоро новые технологии, искусственный интеллект и роботизация начнут вытеснять привычные людские трудовые ресурсы, полагает Махмудов. Следовательно, упадет значение дешевой рабочей силы, что станет ударом для многих развивающихся стран, в том числе и в Центральной Азии. И к этому надо готовиться заранее.

Ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследовании? Института экономики РАН Аза Мигранян убеждена, что Россия и Центральная Азия на сегодняшний день — это «две совершенно разные истории, которые необходимо каким-то образом сопрягать». Поэтому не позднее осени России надо сформулировать собственные экономические задачи и стратегию дальнейшего развития. Тогда и партнерам из ЦА станет понятно, как с нами взаимодействовать.

«Степень интегрированности между нами, экономической и социально-культурной, достаточно высока, — уточняет она. — И независимо от политической риторики, страхов санкций, опасений быть изгнанными или, наоборот, воспринятыми, сотрудничество будет происходить. И вот здесь очень важно понимать: либо мы руководствуемся бизнес-интересам, либо формируем единую политику, используя такой неплохой инструмент и площадку, как ЕАЭС».

Директор Центра исследований постсоветских стран, главный редактор журнала «Постсоветские исследования» Константин Курылев не против многовекторности, но считает, что выбор придется делать всем странам. В условиях формирования новой биполярности между коллективным Западом и коллективным неЗападом, которое может длиться ближайшие 10–15 лет, все мы столкнемся с беспрецедентными вызовами и огромными возможностями.

Бывший советник премьер-министра Киргизской Республики Кутабек Рахимов считает, что концепция единой Евразии и европоцентричности подвела Россию и ей как «великой азиатской державе» настала пора продвигать контртезис «Азиопы». А в качестве первого шага он предложил перезагрузить и ускорить проект «Банк Шанхайской организации сотрудничества», через который «можно решить многие из озвученных здесь проблем».

Завершить же наш отчет о последней дискуссии II Центральноазиатской конференции клуба «Валдай» хотелось бы словами Станислава Притчина о стратегической важности Центральной Азия для России.

«На постсоветском пространстве это относительно беспроблемное соседство, — констатировал он. — Центральная Азия была, есть и будет нашим стратегическим «подбрюшьем», самым уязвимым, но и самым надежным местом».

Подписывайтесь на Media-mig.ru в Новостях  Дзен  Telegram
Нашли ошибку в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter
/ Рынок труда / Когда Запад лает, а Восток идет. Часть II