В странах Центральной Азии, четыре из которых — Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан — являются полноправными членами СНГ, периодически проводятся акции против русского языка. На этот факт в рамках онлайн-конференции «30 лет СНГ: каким будет новый этап развития межгосударственного объединения», организованной Клубом региональных экспертов КР «Пикир», обратил внимание кандидат политических наук, доцент кафедры политологии и политического управления Института общественных наук РАНХиГС при президенте РФ Михаил Бурда.
Политолог отметил, что на высшем уровне проблем с признанием русского языка не возникает — главы центральноазиатских республик всегда подчеркивают его значимость для своих государств. Между тем отдельные факты свидетельствуют о практике притеснения. «Нередко местные власти, политики-популисты или представители гражданского сектора выступают против использования русского языка: меняют вывески, выступают за лишение его официального статуса или устраивают провокации, не говоря уже о бытовых случаях проявления национализма. Т. е. по каким-то причинам отсутствует взаимосвязь между официальной позицией властей и фактическим положением русского языка в этих странах», — сказал эксперт.
При этом он подчеркнул «катастрофически низкий уровень владения русским языком среди трудовых мигрантов», которые приезжают в Россию с целью трудоустройства. Особенно, по его словам, это относится к гражданам Таджикистана и Узбекистана, тогда как с киргизскими гражданами ситуация несколько иная: «В Киргизии русский язык все-таки изучается, поэтому и уровень владения им у граждан этой республики гораздо выше. Не случайно они работают преимущественно в сфере услуг, где происходит непосредственный контакт между местным населением и мигрантами».
По убеждению эксперта, низкий уровень владения русским языком является одной, но не единственной причиной повышения негативного отношения россиян к выходцам из центральноазиатских республик.
«Давайте говорить откровенно, уровень приезжающих мигрантов — это не интеллигенция, это жители сельской местности со своим культурным кодом и религиозными особенностями. В последнее время между ними происходит достаточно много конфликтов. Их причина кроется в разности менталитетов и традиций, хотя наши власти пытаются списать это на внезапно возникшие неприязненные отношения. Естественно, все эти факторы мешают адаптации и интеграции мигрантов в российское общество. Но по моему глубокому убеждению, процесс адаптации и интеграции мигранта должен начинаться еще в стране исхода. Возможно, нужно организовать какие-то курсы при посольстве или консульских учреждениях, можно подключить к этому вопросу неправительственные организации, но однозначно эти задачи не должна решать только Россия», — уверен политолог.
Он подчеркнул, что Россия продолжает оставаться основным центром миграционного притяжения для бывших советских республик, особенно для центральноазиатских государств. Сегодня выходцы из Киргизии, Таджикистана и Узбекистана на российском рынке иностранной рабочей силы занимают порядка 70–80%.
«Многие этого не воспринимают, но возможность направлять своих граждан на работу в Россию для политических режимов стран ЦА — это гарантия внутриполитической стабильности в их странах, т. к. для мигрантов очень важна возможность реализовать свой экономический потенциал, заработать деньги и переслать их домой, чтобы купить дом, помогать родственникам и т. д. Для граждан ЕАЭС у нас более свободный рынок труда, перед ними не стоит необходимость оформлять какие-то разрешительные документы, я имею в виду патенты, тогда как для выходцев из стран, не входящих в союз, эта процедура существует. На межгосударственном уровне часто заходит речь об амнистии для мигрантов и дальнейшем упрощении миграционного режима, хотя я не знаю, куда дальше уже его упрощать. Россия и так делает очень многое, но она не может вообще отменить разрешительные документы и полностью открыть свой рынок труда, этого и не нужно делать, этого не делает ни одно государство в мире», — подчеркнул Михаил Бурда.
Он обратил внимание на то, что в контексте обсуждения миграционной повестки отдельные участники переговорного процесса нередко апеллируют к общему прошлому и некогда единому советскому народу. «Я, может быть, выскажу не самый популярный тезис, но большинство мигрантов, которые сейчас приезжают на работу в Россию, родились уже в независимых государствах, поэтому говорить о советском прошлом с 20–25-летними людьми не совсем правильно. Оно их никак не коснулось, они этого не воспринимают и не понимают. Тем более что в постсоветских республиках постоянно культивируются мифы о так называемой советской оккупации, и многие молодые люди воспринимают Россию через эти фейки, отчасти поэтому и появилось положение, что мигранты должны сдавать экзамен по истории РФ, чтобы люди, которые едут к нам на работу, понимали реальную картину», — сказал эксперт.
Подводя итог своего выступления, он подчеркнул, что сегодня именно миграционная тематика в большей степени обнажает вопросы, связанные с положением русского языка и имиджем российского государства в постсоветских государствах. «Подходить к миграционной проблематике на уровне глав государств и глав правительств нужно более взвешенно. Давайте определимся, либо мы действительно вместе и не начинаем русский язык вынимать из жизни наших постсоветских республик, либо тогда уже каждый пусть движется самостоятельно», — добавил Михаил Бурда.
Нашли ошибку в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter
